Веймарский синдром и новая структура экологических угроз

Вопрос, в какой степени государственные структуры готовы к новым угрозам, вполне риторический: они не готовы ни в какой степени.

Одна из главных проблем состоит в том, что в постсоветское время наше государство живет очень короткими временными задачами. Но решения, тактически удобные сию минуту, не всегда приближают достижение стратегических целей. Особенно отчетливо это проявляется в экологии. Государственные требования в сфере охраны среды снижены и разрушены, институты гражданского общества только начинают учиться влиять на бизнес, а собственные ошибки власти, вызванные непониманием реалий современного мира, кажутся происками врагов, в том числе - и зловредных "зеленых".

Между тем есть два стратегических момента, которые власть откровенно недоучитывает. Во-первых, российский экспорт все сильнее наталкивается на экологически обусловленные нетарифные барьеры (см. подверстку). Второй момент связан с состоянием инфраструктуры, в том числе транспортной. Вспомним июньскую катастрофу наливного железнодорожного состава под Ржевом. Почему открылись крышки цистерн - ведь они просто перевернулись? Там что, не стояли задвижки? Кто будет оплачивать экологические издержки региона? Каково вообще состояние наших железных дорог, на которые приходится существенная часть непрерывно растущих перевозок нефти и нефтепродуктов? И это ведь не единичный случай. Совсем недавно пол-Москвы видело, как на станции Перерва горели цистерны с бензином.

Почти тогда же нефтеналивной танкер столкнулся с опорой моста в Санкт-Петербурге. Чуть ранее аварии нефтеналивных судов случились на Волге и в Онежской губе. Столь частая цепочка опасных инцидентов (на которые никак не могли повлиять ни зловредные алармисты-"зеленые", ни зарубежные недоброжелатели) ясно говорит о том, что вся российская инфраструктура не адаптирована к новым условиям экспорта. Это постоянно повышает экономические и политические риски страны. Мне, к сожалению, часто приходится повторять, что умные страны, народы и корпорации учатся на ошибках других, а не очень умные - тиражируют и чужие ошибки, и свои собственные.

15 лет назад США сделали правильные и весьма жесткие выводы из катастрофы танкера "Эксон Валдиз" у берегов Аляски: был принят Oil Pollution Act. Согласно этому документу, владельцы танкеров должны были платить с каждого барреля нефти в федеральный фонд и фонд штата. Таким образом удалось аккумулировать более 1 млрд долларов исключительно на случай необходимости принять срочные меры. Танкеры с американской нефтью, направляющиеся в американские порты, должны плавать только под американским флагом - никаких панамских, либерийских и им подобных. Разумно? Более чем. Тогда почему же наша страна не вводит обязательного страхования экологических рисков при транспортировке нефти? Почему не создает федерального страхового фонда для быстрого реагирования в случае подобных катастроф? Почему у нас большая часть нефти транспортируется под "легкими флагами" Либерии и Панамы и примкнувших к ним?

Но как только WWF России и другие природоохранные организации начинают задавать эти безусловно важные и для национальной безопасности и для репутации страны вопросы, тут же выясняется, что мы - враги и шпионы, выступающие против национальных интересов собственной страны. Неужели эти национальные интересы включают неэффективность менеджмента компаний и коррумпированность чиновников? WWF России выступает не против национальных интересов, а против того, что под лозунгами их защиты происходит обратное - приватизация прибыли от эксплуатации природных ресурсов огромной страны при одновременной национализации социальных и экологических издержек. А зачем и почему Россия идет на открытый конфликт со своими соседями по Балтийскому морю, в компании с Либерией и Панамой выступая против введения режима особо уязвимых морских районов во всем мире (что, безусловно, ускорилось после катастрофы танкера "Престиж") и в частности на Балтике?
ъ
Сегодня экологическая ответственность становится одним из главных факторов глобальной конкуренции за право доступа к богатому - и, соответственно, экологически разборчивому - потребителю. Но российская власть знать о том не желает, обрекая тем самым страну на неизбежный проигрыш в этом состязании. Отказавшись поддержать создание особо уязвимого морского района на Балтике (который все равно был создан остальными странами Балтийского бассейна), мы тем самым добровольно исключили себя из межгосударственного политического процесса. Этот процесс идет в рамках Международной организации по мореплаванию. Если ты в нем участвуешь, ты всегда можешь сказать, что, дескать, нельзя все изменить и улучшить в ночь с сегодня на завтра, это требует времени и пошагового подхода, но мы работаем над этим, и т. д., - и все остальные участники процесса вынуждены будут считаться с твоими объективными обстоятельствами. Но когда страна выходит из процесса, защищать ее национальные интересы никто не станет.

Мне кажется, что это наглядный пример отсутствия понимания новой структуры угроз. Угроз, исходящих не от врагов, а от самих себя. Вопрос, в какой степени государственные структуры готовы к новым угрозам, вполне риторический: они не готовы ни в какой степени. В структуре федеральной власти попросту нет органа, призванного и способного об этом адекватно думать. У государственного руководства существует серьезная проблема с современным стратегическим мышлением, в результате чего мы наблюдаем не проактивный, а реактивный подход к наиболее важным проблемам, в первую очередь - в сфере экологии.

Зато у него, как и у заметной части российского общества, налицо "веймарский синдром" - комплекс обиды на весь мир, когда во всем видят лишь происки врагов и конкурентов. Несколько лет тому назад WWF России в рамках отмечаемого ООН "Года пресной воды" провел акцию по поддержке экономии воды. Мы прекрасно понимали, что обеспечить сохранение окружающей среды невозможно без поддержки нового среднего класса, уже составляющего существенную часть населения крупнейших российских городов. Акция проходила в одном из ближайших к нашему офису обычных магазинов сантехники, и в ее завершение я торжественно нажал на кнопку половинного слива воды в унитазе. Применение такого типа унитазов позволяет сэкономить до 25% пресной воды в коммунальном секторе города Москвы.

Через несколько недель "Аргументы и факты" и ряд других изданий разразились гневными статьями о том, что наша позиция якобы проплачена производителями элитной итальянской и немецкой сантехники с целью угробить отечественных производителей, неспособных, дескать, освоить сложнейшую технологию производства унитазов аж с двумя кнопками. Но если это так, если для российской промышленности унитаз с двумя кнопками слива - неподъемно сложное изделие, то как мы надеемся убедить кого-то покупать российские истребители, авиалайнеры, подводные лодки и прочие высокотехнологичные товары, долю которых в экспорте правительство уже давно обещает увеличить? И может быть, для создания конкурентоспособной экономики руководству страны стоит больше думать не о поиске "врагов", а о мерах, побуждающих отечественный бизнес развивать новые, эффективные и чистые технологии? Тем более, что эти меры давным-давно известны.

Евгений ШВАРЦ