Судьба промышленного города

Одна из актуальных проблем казахстанского химического производства – его экология. Особенно она обострилась после распада Союза, когда вследствие изменения политической и экономической ситуации химическая промышленность оказалась в кризисе. Павлодар – пример производственной провинции, которая одной из первых приступила к ее решению.

В этом городе еще в советское время активно начала развиваться химическая и тяжелая промышленность. Ему не повезло: не успели развернуть массовое жилищное строительство (как и полагается промышленному центру), наступил распад Союза и тяжелые перестроечные годы. Он так и остался городом четырехэтажек. Распались хозяйственные связи. Закрылся дававший работу значительной части городского населения тракторный завод. В начале его строительства предполагалось, что завод будет выпускать комбайны, но в итоге в течение 15 лет он выпускал промышленные холодильники. Затем его переоборудовали под выпуск тракторов, которые были не очень качественными и не всегда востребованы в советском сельском хозяйстве. В новых условиях казахстанского рынка такой завод оказался не нужен. Перепрофилировать его довольно сложно, поскольку это возможно, только если он перейдет в частную собственность.

Сейчас Павлодар дает около 80% казахстанского угля. Здесь разведаны до сих пор нетронутые месторождения бурого угля. Экибастузское месторождение тянется до самого Иртыша. Угля много – на месте Павлодара когда-то был берег моря. В Павлодарской области расположено крупное месторождение соли. Соль перерабатывают расположенные на границе с республикой четыре российских химкомбината. Хотя в Казахстане на базе этих соляных запасов тоже можно развить хорошую химическую отрасль.

Большой опыт по переработке алюминия имеет построенный в 1967 году Павлодарский алюминиевый завод. Он специально строился для тургайских бокситов, для них были предназначены технологии завода. И когда они закончились и пошли труднообогащаемые бокситы – завод не смог их перерабатывать. Бокситы стали возить в Павлодар из Гвинеи-Бисау через Новороссийск. Потом в Новороссийске построили свой завод для гвинейских бокситов, и павлодарский остался без сырья. Но технологии завода модернизировали, и теперь он вновь может перерабатывать тургайские бокситы. Алюминия заводу хватит лет на сто. Поскольку электроэнергия очень дешевая, то на основе имеющейся заводской базы переработка проходит полный цикл. Правда, может ухудшиться экологическая ситуация: в воздух будут выделяться летучие фториды. Поэтому завод перенесли на тридцать километров от города. Но этой меры недостаточно, все будет зависеть от того, как он будет работать, как будут соблюдаться санитарные нормы.

Экологическое движение

В Павлодаре вследствие специфики производства (химическая, тяжелая промышленность) сложилось сильное экологическое движение, которое выступило против строительства биовитаминного комбината еще в 80−е годы, когда из нефти собирались производить корм для коров. В годы застоя считалось, что если страна не может произвести достаточного количества продуктов питания, их нужно делать из нефти. Нефтью собирались кормить бактерии, производящие белок, который бы добавляли в корм скота. Это вредное производство, вредны и его продукты. Общественное экологическое движение не позволило этим планам реализоваться. Позже оно также добилось остановки вредного ртутного производства на Павлодарском химзаводе. В борьбу включились пресса и телевидение. Завод закрылся, но людей надо было обеспечить работой. И местные власти, в частности возглавлявший в те годы обладминистрацию Даниал Ахметов, объявили чрезвычайную ситуацию и на выделенные из бюджета средства заняли рабочих на демонтаже корпусов завода.

В 90−е годы в Павлодаре возникла опасная экологическая ситуация. Особенное беспокойство по поводу сложившейся экологической ситуации проявляли жители расположенного ниже по течению Иртыша Омска. В российских газетах выходили статьи, в которых говорилось, что город через 10 лет вымрет из-за загрязнения реки.

За время производства хлора ртутным способом на Павлодарском химзаводе из-за несовершенства технологий в окружающую среду поступило ртути и ртутных солей 900–920 тонн. Ртуть накапливалась под корпусами электролизного производства, загрязняла почву, воздух, разносилась ветром. В августе 1993 года из-за неудовлетворительного санитарного состояния и полного износа строительных конструкций главного цеха принято решение о приостановлении производства. Однако до 2000 года средства на решение экологических проблем практически не выделялись. Несмотря на закрытие производства, загрязнение воздуха росло и продолжало оказывать отрицательное воздействие на здоровье населения, возрастала вероятность выноса ртути грунтовыми водами в реку Иртыш, что могло привести к экологической катастрофе.

Международный опыт

Сходные проблемы имели место на постсоветском пространстве в азербайджанском Сумгаите, когда произошел выброс ртути в Каспийское море. Несколько лет назад в Восточной Сибири остановлено хлорно-щелочное производство, загрязняющее ртутью Братское водохранилище на реке Ангара. Нигде в мире, кроме Японии, до сих пор не было проведено масштабных работ по демеркуризации. В Японии решение о проведении демеркуризационных работ приняли под огромным нажимом общественности, было потрачено больше миллиарда долларов на то, чтобы ликвидировать последствия опасного производства. Один из японских заводов сбрасывал ртуть в морской залив, где рыбаки ловили рыбу. Сначала появились случаи непонятной болезни. Ее назвали болезнь Минамата (по названию залива). Потом было установлено, что это хроническое ртутное отравление. Завод закрыли, начались долгие судебные процессы. В результате суд постановил выплатить компенсации пострадавшим и провести очистку залива. Она длилась 50 лет, и потрачено на нее было 10 млрд долларов. Хотя это случилось еще в 50−е годы, только недавно появилось сообщение, что содержание ртути в рыбе залива Минамата упало ниже санитарных норм.

В мире боятся начинать такие работы, поскольку считается, что они очень дорогостоящие. И только в Казахстане, в Павлодаре и Темиртау, начаты работы по демеркуризации. Кандидат химических наук, доцент кафедры «Методологии научного природоведения Би Джи» Алматинского института энергетики и связи («МНП Би Джи» АИЭС), руководитель международных научно-исследовательских проектов по оценке риска и постдемеркуризационному мониторингу в Павлодаре Михаил Илющенко считает, если казахстанским ученым удастся продемонстрировать, что эту проблему можно решить за гораздо меньшие деньги, это будет полезный для всего мира опыт.

«В Казахстане сложилась ситуация, во многом типичная для производств, использующих в технологических процессах ртуть. Таких производств в мире много. И большинство из них сейчас закрыто. Но никто не знает, что теперь с этими заводами делать. Наша проблема имела международное значение, так как существовала опасность загрязнения реки Иртыш. У западных ученых было большое желание участвовать в ее исследовании, поскольку этот опыт позволит решать аналогичные проблемы в других странах», – сказал он.

Первоочередные действия в ликвидации ртутной угрозы в Павлодаре заключались в получении материалов для проектирования, разработке проекта демеркуризации и демонтаже главного очага загрязнения металлической ртути – зала электролиза. Во второй половине 90−х киевский институт СП «Еврохим» провел инженерные изыскания и разработал проект демеркуризации.

«Павлодарский случай ртутного загрязнения уникальный. Опыта проведения демеркуризационных работ на постсоветском пространстве ни у кого не было. Японские экологи, приезжавшие к нам 1992 году, рассматривали проект, разработанный «Еврохимом». Они нашли, что решения, заложенные в проекте, соответствуют международным требованиям», – сказал на пресс-конференции по итогам первого этапа демеркуризации руководитель программы демеркуризации, заместитель директора Павлодарского химзавода Артур Ахметов.

Изоляция источника загрязнения

Затем проблемой ртутного загрязнения стали заниматься ученые кафедры «МНП Би Джи». Они рассматривали эту проблему более широко: воздействие ртути на окружающую среду. Обнаружилось, что ртуть не только попала под здание, загрязненной оказалась довольно большая территория промышленной площадки. И самое серьезное – ртуть, попавшая под здание, питала подземные воды растворимыми ртутными солями. В результате образовался шлейф загрязнения подземных вод, распространившийся от здания завода на расстояние 2,5 км. Хотя это не было большой неожиданностью, но направление шлейфа было неизвестно. К счастью, обнаружилось, что шлейф пошел параллельно Иртышу.

Исследование же института гидрологии показало, что ситуация может измениться и что существует угроза ртутного загрязнения реки. В это время как раз выделялись средства на продолжение демеркуризации. «Мы предложили использовать их по-другому. Согласно изначальному плану предполагалось, что основную массу ртути, скопившуюся под заводом, надо извлечь, переработать, продать и таким образом покрыть расходы на проведение демеркуризации. В мире сейчас ртутные рудники закрыты, и ртуть в производстве не применяется. Мы доказали, что извлекать ртуть нецелесообразно. Но ее надо изолировать так, чтобы она не взаимодействовала с подземными водами и атмосферой», – объясняет Михаил Илющенко.

В Павлодаре еще в 80−е годы была разработана уникальная технология строительства стены в грунте, которая позволяла изолировать очаги различных загрязнений подземных вод. Ученые кафедры Би Джи предложили использовать эту уникальную технологию более широко. «Еврохим» согласился на корректировку, идею поддержала Академия наук Казахстана. Ртуть осталась на месте, но была изолирована. Питание подземных вод ртутью прекратилось. Но шлейф, который тянется на 2,5 км, никуда не исчез. Постепенно он будет осаждаться, но все же представляет определенную угрозу. Для отслеживания сложившейся ситуации – в достаточной ли степени приняты меры, чтобы избежать угрозы ртутного загрязнения реки Иртыш и села Павлодарское – была разработана программа постдемеркуризационного мониторинга, которая рассчитана на 20 лет. Ученые провели анализы рыбы в Иртыше около села Павлодарское и в районе Павлодарского химзавода. Исследования показали, что загрязнения реки Иртыш не произошло.

Балкылдак – опасная зона

Несмотря на то что самые острые проблемы ртутного загрязнения атмосферы и реки Иртыш в Павлодаре уже сняты, озеро Балкылдак продолжает быть источником отравления. Озеро – накопитель сточных вод с 1973 года, его площадь 18 км2, в него сбрасывались воды, содержащие ртуть. Специальных исследований количества ртути в Балкылдаке не проводилось. Зимой ученые передвижной лаборатории кафедры «МНП Би Джи» отобрали пробы данных отложений, и в конце года будет определена более точная цифра. Но по предварительным расчетам там находится около 10 тонн ртути. Рыба в озере загрязнена ртутью выше санитарной нормы. Употреблять ее в пищу категорически запрещается! Усилия областных властей по запрету употребления рыбы население игнорирует. Рыбаков разгоняют, но они продолжают лов. Балкылдак официально не рыбохозяйственный водоем, и на рыбаков даже нельзя наложить штраф, так как законодательно ситуация вокруг озера не прописана.

Будущее химпрома

– Михаил Алексеевич, какими технологиями заменено опасное производство с использованием ртути?

– Сейчас производство хлора и щелочи перешло на мембранную технологию, без использования ртути. Эти мембраны придумали и производят японцы. Еще в советское время был закуплен целый завод по их производству. Но его так и не запустили.

Закрыто производство ацетальдегида в Темиртау. Термометры и выпрямители тоже делаются электронные. Единственное, что еще производится промышленностью – ртутные люминесцентные лампы, а в каждой содержится капелька ртути. Когда лампа выходит из строя, она оказывается на свалке. Нужно эти лампы как-то изымать и перерабатывать. И эта проблема еще не решена.

– В Казахстане еще есть похожие проблемы?

– В большом масштабе кроме Павлодара еще в Темиртау. Есть более мелкие проблемы. Существуют и глобальные, связанные со стойкими органическими загрязнениями. Например, трансформаторное масло – канцероген, и его в свое время было много разлито. Во всем мире знают об этой проблеме. Сравнима по масштабу с ртутным загрязнением проблема загрязнения атмосферы испарениями в Караганде и Аксу.

– Насколько востребована продукция Павлодарского химзавода?

– Хлор в Казахстане очень востребован. В каждом городе существует свой водоканал. Без химии ни в быту, ни в промышленности работать нельзя. Объемы производства Павлодарского химзавода были рассчитаны на весь Советский Союз. После его распада завод обанкротился. Причина банкротства в том, что, во-первых, рынок Казахстана не может потребить всю продукцию завода. Во-вторых, сырье, необходимое для производства, мы получали из России. Когда Союз распался, нарушились старые связи, и продукция завода оказалась невостребованной. Никто не хотел заниматься возрождением производства из-за ртутной беды. Теперь государство решило проблему. Скоро завод будет выставлен на торговый аукцион. Задача будущего собственника – разработать программу возобновления производства исходя из новых рыночных условий. Продукция будет производиться в других объемах и, возможно, в другой номенклатуре. Один из потенциальных покупателей – арендующий у завода корпуса АО «Каустик», который уже приобрел лицензии на производство хлора мембранным методом.

На Павлодарском заводе потеря ртути в таком масштабе во многом определялась нехваткой кадров. И пока не будет решена кадровая проблема – не будет химической промышленности

Государством принята программа возрождения химической промышленности. Министерство индустрии и торговли провело мониторинг рынка. Намечено создание кластеров на базе хлора и фосфора. Но нужны высококвалифицированные кадры. На Павлодарском заводе потеря ртути в таком масштабе во многом определялась нехваткой кадров. И пока не будет решена кадровая проблема – не будет химической промышленности. Рынок СНГ уже заняли химзаводы России и Узбекистана. Нужно хотя бы успеть занять наш казахстанский сегмент.